Новости. Снос Мироносицкой церкви и Николаевского собора: Не обошлось без "рогатого"...

Газета "Вечірній Харків", 01.08.2007.

Любопытство - не порок, а профессиональное качество историка-буквоеда. На каком-то этапе стереотипные формулировки перестают удовлетворять. Что значит "разбомбили немцы" или "взорвали большевики"?

Нет уж, будьте любезны, подайте даты, фамилии, факты. И о причинно-следственных связях желательно было бы вспомнить. Особенно, если речь идет о событиях знаковых. Таких, к примеру, как уничтожение одного из красивейших храмов города Харькова - собора Святого Николая.

Начинать с залпа "Авроры" мы, пожалуй, не станем. Потому что связь между пресловутым выстрелом корабельного орудия и взрывами на площади Тевелева очевидна для каждого зрячего. Лучше просмотреть периодику сталинской эпохи. А поскольку погружаться одному в атмосферу массового психоза чревато тяжкими последствиями, то… двинемся в путь вместе, уважаемые читатели!

Адское закругление

Вечером 15 июня 1929 года в не единожды воспетой столице закрывался 2-й Всесоюзный съезд Союза Безбожников. Предводитель нечестивцев, товарищ Ярославский (в девичестве - Губельман) предложил дополнить название организации словом "воинствующих". Статисты дружно проголосовали "за". Услужливые провинциалы изо всех сил ринулись оправдывать обновленный титул.

Через три дня после окончания московского шабаша "Харьковский пролетарий" запричитал: "Горсовет должен выполнить наказ избирателей. Николаевский собор нужно снести". Обоснование "мероприятия" было возложено на городских трамвайщиков - управляющего Никитченко и инженера Подхалюзина. С поставленной задачей они справились блестяще. Добровольно или по принуждению - теперь уже не узнает никто.

"Работники трамвая недаром прозвали закругление у Николаевской церкви "адским", - писал Никитченко. - Это самый опасный участок. С одной стороны - уклон с Пушкинской улицы, с другой - крутой спуск к переулку Короленко и тут же узкие переулочки, в один из которых необходимо пройти вагону. Движение на этом участке делает крайне напряженной работу вагоновожатого, который не может видеть, что делается за углом. Еще не забыта катастрофа, имевшая место на этом участке и сопровождавшаяся человеческими жертвами". Плеснул масла в огонь и Подхалюзин: "Узкий радиус закругления настолько усиливает трение, что вагон, идя в этом месте, режет стружку на рельсах. На этом участке рельсы приходят в негодность через два - два с половиной года. Кроме того, значительно изнашиваются бандажи в трамваях. Благодаря узкому радиусу закругления при движении затрачивается вдвое больше электроэнергии". По мнению многоопытных специалистов, все эти проблемы можно было решить одним махом - снести Николаевский собор.

За уничтожение храма высказались также вагоновожатые Кваша, Любченко и Спиридонов. Последний предложил заодно убрать еще и Воскресенскую церковь, ибо та "загромождала Грековскую улицу". Кваша обиженно посетовал: "Нас часто обвиняют в неумелом ведении вагонов. А об условиях нашей работы никто и не спросит". Сказал, как накаркал: вскоре спросили. И очень строго.

Разруха в головах

27 июня 1929 года запомнилось харьковским трамвайщикам надолго. За один день выбыли из строя сразу четыре вагона. Особенно пострадал 537-й - "вогнут кузов, сорван воздушный рукав, поврежден весь корпус". Можно не верить в мистические совпадения, но выглядело все это как воздаяние за греховные намерения. Убежденные материалисты, руководившие городским транспортом, причиной участившихся аварий и поломок назвали резкое падение трудовой дисциплины. Впрочем, одно другому не мешало.

На маршруте, пролегавшем по той самой Пушкинской, где движение "крайне затруднено", случилась и вовсе дикая история. "Вожатый Будынин, управляя вагоном 11-й марки, с места включил параллельно мотор. Вагон с головокружительной быстротой проехал остановки. Поднялась паника, многие пытались на ходу соскочить с площадки вагона. Могла произойти непоправимая катастрофа. Кондуктор вагона, не растерявшись, при помощи пассажиров отобрал у вожатого ручку контроллера и остановил вагон. Вожатый Будынин лег на переднюю площадку и начал кричать: "Даешь параллельно!" Будынин был пьян".

Только за первый квартал 1929 года вылетели с работы 27 вагоновожатых. Убыток, нанесенный городскому хозяйству по вине этих "трудяг", исчислялся десятками тысяч рублей. И если бы трамвайщики заглядывали в церковь чаще, чем в рюмку, то стоял бы Николаевский собор и поныне. Правильный вывод? В том то и дело, что нет. Судьба этого храма, как и многих других, была предрешена. И вряд ли горсоветом. Местные власти вольны были разве что в выборе повода. Подвернулся "трамвайный".

Загадки бесовского конвейера

Храмы закрывались и уничтожались не просто так, а в соответствии с законом. Существовала стройная и по-своему логичная система. По-видимому, советская власть стремилась замарать как можно большее количество людей: наказ избирателей - постановление местного совета - санкция Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета (ВУЦИК). И лишь потом отбирались ключи и прибывала команда подрывников. Если принималось решение об уничтожении, конечно. Но так дело обстояло в теории. На практике же выходило иначе. В марте 1930 года руководство республики признало: "Кое-где низовые органы, не дожидаясь постановления ВУЦИК и даже без разрешения окружных исполкомов , закрывали молитвенные дома и только тогда возбуждали ходатайство об их закрытии". Виновных в "искривлении директив" секретариат ВУЦИК "сурово" одернул: "Запретить низовым организациям нарушать действующее законодательство". А то они, бедненькие, не знали!

"Назначить крайнего" в истории с уничтожением Николаевского собора не так-то легко. Положа руку на сердце, даже секретаря ВУЦИК Василенко нельзя признать "последней инстанцией" в полном смысле этого слова. Прежде чем дать отмашку, сей деятель направлял запрос в отдел культов НКВД УССР. По-видимому, вопросы решались именно там. С местной властью все гораздо проще. Горсовет возглавлял тогда товарищ Бородай, секретарствовал товарищ Дзизин. По иронии судьбы один из замов Бородая носил фамилию, как нельзя лучше подходившую для проведения взрывных работ - Шарах.

Не все ясно и с датой "вынесения приговора". Казалось бы, нет оснований не доверять священнику Михаилу Матвиенко, автору "Истории Харьковской епархии". Он ссылается на протокол заседания горсовета от 17 февраля 1930 года: "Слушали: о закрытии и разрушении церквей. Решили: закрыть и разрушить Мироносицкую церковь за счет строительства оперного театра. Разрушение произвести путем взрыва. Закрыть и разрушить Николаевский собор путем разборки…" Но есть одна неувязочка. Еще за пять дней до указанной даты "Харьковский пролетарий" сообщил, что "секретариат ВУЦИК постановил снести здание Мироносицкой церкви и Николаевского собора".

16 февраля газета зачем-то продублировала информацию: "ВУЦИК утвердил постановление горсовета". На сей раз присутствовала ссылка на "волю трудящихся". Она впечатляла: "За эти предложения голосовали свыше 60 тысяч рабочих". Кроме уничтожения уже упоминавшихся храмов, харьковский пролетариат жаждал: передать Старообрядческую церковь под музей милиции, а Успенский собор - под радиоцентр, сделать из Пантелеймоновской и Вознесенской церквей клубы, а из синагоги на улице Мельникова - больницу. И это был далеко не полный список. Но воля народа - закон. Эх, если бы все "пожелания трудящихся" советская власть выполняла с таким же рвением…

Гром победы?

7 марта на четвертой полосе "Харьковского пролетария" появился снимок с красноречивой подписью: "Начались подготовительные работы к сносу Мироносицкой церкви". Это было последнее "прижизненное" фото старинного храма. Дощатый забор, возведенный на скору руку по периметру "объекта", напоминал петлю на шее приговоренного. Казнь состоялась 11 марта около четырех часа утра. Запомните эту дату, православные.

С датой уничтожения Николаевского собора подобной ясности, увы, не наблюдается. Добросовестно перешерстив толстенные подшивки "Харьковского пролетария" и "Комуніста", автор этих строк не обнаружил там ни единого упоминания о состоявшемся взрыве. Хотя он, безусловно, был. Есть все основания полагать, что Николаевский собор ненадолго пережил Мироносицкую церковь. В пользу этого говорит свидетельство Веры Антоновны Асадчевой, проживавшей в 1930 году на Рымарской улице. Именно ее воспоминания подвели итог дискуссии, проводившейся на страницах "Слободы" шестнадцать лет назад. Тогда, помнится, дата взрыва "гуляла" от 1928-го до 1936 года. Притом, что очевидцев события в 1991 году было больше, чем сейчас. Но вряд ли стоит упрекать старушек в забывчивости: после 30-го они пережили 33-й, 37-й, 41-й. Какая память выдержит все это?

А вот документы могут кое-что подсказать. 7 марта комендант Харькова Петров официально предупредил горожан: "В связи с возможностью в ближайшее время разлива рек и заторов льда, комиссия по борьбе с наводнением будет производить подрывы льда у мостов. Проживающим вблизи мостов гражданам надлежит оклеивать стекла окон бумагой…" Это перекликается с воспоминаниями Гайи Коротаевой: "По квартирам ходили милиционеры и всех предупреждали о предстоящем ночном взрыве. Советовали не закрывать окна, а стекла заклеить". Резонно предположить, что взрывы производила одна и та же организация. И, судя по снимку, довольно-таки халтурно. Собор оказался прочнее лопанского льда.

Хотя изначально предполагалось поступать "по науке". Порядок разрушения Мироносицкой церкви, к примеру, специально разрабатывала Управа окружного инженера. Храм планировали взрывать отдельными частями, чтобы "значительно ускорить и удешевить работу". Обещали применить "новые усовершенствованные взрывчатые вещества", дабы "не прекращать движения по ул. К. Либкнехта (Сумской)". Как оно случилось на самом деле, теперь уже никто не скажет. Интереснее другое.

А были протесты?

Были. Против массового закрытия православных церквей 18 февраля открыто выступил митрополит Нижегородский Сергий. В Москве - перед иностранными корреспондентами. Акт гражданского мужества? Да куда там… Речь шла о событиях в Польше - там церкви превращали в костелы. А у нас - в клубы и зернохранилища. Но объявить врагом папу Пия XI было куда безопаснее.

Что тогда говорить о реакции простых харьковчан? Тем более что упомянутый выше папа крайне не вовремя провозгласил "крестовый поход" против большевизма. Двухсоттысячная (!) демонстрация протеста, собравшаяся 21 марта на площади Тевелева, прошла под лозунгом "Геть чорний попівський інтернаціонал!". Подать в такой обстановке голос в защиту храма означало навлечь на себя серьезные неприятности. Тем более что собор принадлежал Украинской Автокефальной Православной Церкви. Ее лидеры как раз сидели на скамье подсудимых в оперном театре. Шел процесс "Спілки визволення України". Желающих присоединиться к числу "контрреволюционеров" не нашлось.

А что трамвай? 23 марта 1930 года опять-таки на Пушкинской вагон 7-й марки переехал милиционера. Религиозно-политическим бурям городской электротранспорт оказался неподвластен. По странному стечению обстоятельств на месте Мироносицкой церкви вместо обещанного театра построили первое в Харькове троллейбусное депо. Имеем полное право сказать: в истории со взрывами не обошлось без "рогатого". А уж как трактовать это слово - личное дело каждого.

Эдуард Зуб